| Рязанская старина. Гомзин А. Кусова И. Мираков М. Н. Никитин А. Никитин А. Трибунский П. |
Приключения Бечаснова в царстве гномов В 1983 г. рязанский горисполком был озадачен письмом 75-летнего москвича Л.В.Гирченко, обратившегося с предложением увековечить память его прадеда, декабриста В.А.Бечаснова, присвоив его имя одной из рязанских улиц. Последствий обращение не имело - потому ли, что в горисполкоме про такого декабриста услышали впервые, или потому, что поиск документов, подтверждающих рязанское происхождение Бечаснова, предпринятый по запросу горисполкома сотрудниками рязанского архива, не дал результатов. Что на карте Рязани не появилось улицы Бечаснова, может, и к лучшему - на вкус автора этих строк, называть улицы именами даже самых распрекрасных людей есть дурновкусие и топонимический нонсенс, не столько увековечивающий память, сколько память подменяющий. Да и о какой памяти можно говорить, если единственный декабрист, пребывание которого в Рязани отмечено конкретным мемориальным местом (первоначальным зданием Рязанского уездного училища), не удостоился до сих пор ни серьезного исследования, ни даже внятной публикации, содержащей нечто большее, чем пережевывание общих мест о "людях, разбудивших Герцена". Конечно, о Бечаснове писать не просто, как и о большинстве его товарищей по Обществу соединенных славян - много ли мы знаем о А.С.Пестове? И.В.Кирееве? П.Ф.Громницком? Или - зачем далеко ходить - о Вениамине Соловьеве, втором, после Бечаснова, декабристе-рязанце? Литературного наследства они не оставили (Соловьев - даже эпистолярного), значит, в распоряжении историков лишь следственные дела да разрозненные документы. А материал, вдобавок, сопротивляется - именно те документы, что могли бы ответить на многие вопросы и сохранность имеют плохую, по закону зловредности. Строго говоря, называя Бечаснова рязанцем, мы опираемся не на документы, а на известного рода допущения. Когда пишут, что он - "выходец из мелкопоместного дворянства Рязанской губернии", не уточняют, где же были эти поместья и были ли они вообще. На самом деле, в дворянскую родословную книгу Рязанской губернии род Бечасновых не внесен, да и недвижимым имением родители будущего декабриста, скорее всего, не владели. Знай мы, в каком учреждении служил его отец, Александр Николаевич, коллежский асессор, знай девическую фамилию матери, Надежды Ивановны, многое бы прояснилось. Но ключик пока в руки не дался, поэтому вступают в силу предположения: семья чиновника, возможно, не коренные рязанцы, живут на жалованье главы семейства, наемный дом или квартира. Вряд ли откровенная бедность и прозябание: даже если нет опоры в виде родового именьица, чину 8-го класса должно соответствовать приличное, по провинциальным меркам, жалованье. Но - пока жив отец. О дате рождения В.А.Бечаснова рязанские метрические книги молчат, зато существует важное свидетельство Л.В.Гирченко (письмо в рязанский архив от 14 октября 1983 г.): "Декабрист Владимир Александрович Бечаснов родился в 1802 г. 3 декабря (по старому стилю). Родился в самом городе Рязани. Метрическая выпись пока не найдена...". Правнук декабриста опирался, вероятно, на семейную традицию. Косвенное подтверждение дают и гимназические документы: во второй половине 1812 г. Бечаснов показан сначала 9, а затем 10 лет. Все это достаточно зыбко - ведь и семейная традиция может покоиться на ошибке, и если верна дата, то место рождения часто запоминается приблизительно или бессознательно домысливается. Не будучи безусловным, свидетельство Л.В.Гирченко обладает, тем не менее, определенной презумпцией. Подтверждаемая документами канва биографии Владимира Бечасного начинает прорисовываться, как и полагается, с поступлением в учебное заведение. Сначала это рязанское уездное училище, затем - гимназия. Об уездном училище первого десятилетия XIX в. до нас дошло лишь одно мемуарное свидетельство - В.А.Докудовского: "Все мы одеты были одинаково: зеленые мундиры в роде курток с серыми крестьянского сукна панталонами, серые такого же сукна шинели и фуражки в виде колпаков с кисточкою на верху". Будущий генерал-майор был старше Бечаснова на несколько лет, но двигались они по жизни почти синхронно: училище, гимназия, раннее поступление на военную службу. Служба сведет потом В.А.Докудовского со многими декабристами, он напишет об этом в своих мемуарах, но первым будет не упомянутый, но, вне всякого сомнения, знакомый ему рязанский однокашник Бечаснов. Еще более удивительное перекрещение судеб обнаруживается, если узнать, что со 2 августа 1810 г. преподавателем истории, математики и рисования в уездном училище становится Осип Пантелеймонович Богородицкий, будущий член Союза благоденствия. Посещал ли Бечаснов его уроки? Документов не сохранилось, но - наверняка. Что судьба сведет их еще раз - под обложкой биографического справочника "Декабристы" - предвидеть они, конечно, не могли; Бечаснов о Союзе благоденствия услышал, верно, только на следствии, а Богородицкий не успел увидеть имени своего ученика в списке осужденных, так как умер 20 февраля 1826 г., будучи профессором Харьковского университета. В I класс рязанской гимназии Бечаснов поступает, видимо, в конце июля 1812 г. Первые записи о посещении им гимназии датируются 1 августа - то уроки натуральной истории, технологии и коммерческих наук. А за стенами гимназии, еще не переехавшей в знаменитый дом на Астраханской улице, творится самая натуральная история: Бородино, эвакуация Москвы, ожидание прихода французов - все это самым непосредственным образом оказывает влияние на рязанскую жизнь: скромный губернский город вдруг наполняется бежавшими москвичами, ранеными офицерами; через Рязань следуют курьеры из армии в Петербург, проезжает даже военный министр со всею свитой. Можно только догадываться, какой отпечаток оставляют все эти события в душе девятилетнего мальчика. А в гимназии все идет своим чередом: со 2 августа начинаются уроки философии и российской словесности (оценки: способности - "не худ", прилежание - "средственно", поведение - "хорош"), с 8 августа - латыни (способности - "не из худых", прилежание - "старается", поведение - "добропорядочное"). Гимназические документы, где упоминается Бечаснов, единичны, а за 1813 г. документов не сохранилось вообще никаких. Так что нельзя точно сказать, когда Бечаснов покинул гимназию; по его словам - либо в конце 1813, либо в начале 1814 г. Не знаем мы и причин, почему, не кончив курса, одиннадцатилетний мальчик со способностями "не из худых" бросает учебу. Быть может, то была смерть отца, ускорившая вступление Владимира в самостоятельную жизнь. 8 сентября 1814 г. "старанием господина генерал-адъютанта Сазонова" он был зачислен во 2-й кадетский корпус в Санкт-Петербурге. На этом рязанский период В.А.Бечаснова закончился. Бывал ли он здесь еще когда-нибудь? Разве что, проездом, когда, выпущенный в 1821 г. прапорщиком в полевую артиллерию, он направлялся из Петербурга к месту службы на Украину. Спустя много лет, 6 декабря 1856 г. А.В.Поджио напишет С.Г.Волконскому из Иркутска: "Бечаснов так же громок, счастлив, как и был, с некоторыми оттенками, обнаруживающими дворянина рязанского". В отличие от В.Н.Соловьева, вернувшегося после Сибири в Рязанскую губернию и там умершего, Бечаснова в родные места не тянуло. Собственно, с Рязанью его ничего не связывало уже к моменту ареста. Отца не было в живых, мать переехала из Рязани на Украину, поближе к сыну. (В 1826 г. она вместе с умалишенной дочерью жила в городе Кременчуге, "не имея никакого состояния" и пользуясь "пристанищем в домах тамошних благородных особ, единственно из сострадания к ее бедности"). И все-таки - рязанское детство оставило важный след, раз "оттенки, обнаруживающие дворянина рязанского" спустя целую жизнь осознаются и обозначаются... (Продолжение следует) Александр Никитин. |
